yellow vermin's drafts

ПЕТР-АСТРОЛОГ

Из Фраскатти в старый Рим
Вышел Петр Астролог,
Свод небес висел над ним,
Будто черный полог.

Он глядел туда, во тьму
Со своей равнины,
И мерещились ему
Странные картины.

Петр сказал: «Не легок путь!
Утомились ноги!»
И присел он отдохнуть
С краю у дороги.

Видит: небо уж не грот
С яркими звездами:
Это спущена с высот
Скатерть со зверями.

В ней даны ему как снедь
Гидры, Скорпионы,
Козерог, Центавр, Медведь,
Змии и Драконы.

Петр подумал: «Это — бес!
Чортово глумленье!»
Но услышал глас с небес:
«Ешь их во спасенье!»

«Что ты, боже, мне сказал! —
Молвил Петр укорно,—
Никогда я не едал
Нечисти злотворной».

Но спустилася с высот
Скатерть еще ниже.
Лезут звери прямо в рот,
И все ближе, ближе!

Петр вскочил. «Прескверный сон!
Как тут разобраться!»
И спешил скорее он
До дому добраться.

1918 г.

* * *
Благодаря kelven вспомнил это [чудесно-]странное стихотворение,

Первые восемь строк которого завораживали меня еще лет двадцать назад;

А сегодня - так просто, точно и ясно - обозначают мой пока и все еще

Неясный, неточный и далеко не простой текущий момент:

«Он глядел туда, во тьму со своей равнины»...

* * *
… Именно.

… Где главным - все-таки -

Воля не к победе [как массовое сознательное],

Но - как частное движущее - к жизни.

* * *
Губы мои до сих пор горячи 
От твоего поцелуя, 
Вечера майского мне не забыть, 
И тебя позабыть не могу я. 

Горячий и нежный твой поцелуй 
Я навсегда сохраню. 
Где бы я ни был, ты не тоскуй, 
Потому что тебя я люблю. 

неизвестный поэт,
стена камеры в концлагере Заксенхаузен,
1944-5(?).

У меня библиотека, так, мозаика с палитрой, 
пара-тройка книг от друга, пара-тройка от меня.
Я Апушкину читаю – там не подло и не хитро. 
У меня чуть-чуть хитрее и немножечко огня.
Чудо-лапти с подковыркой – самопального плетенья, 
жаль, размеры совпадают – от быка до комара…
Книжек три: «Стихотворенья», «Лята», «День благодаренья»,
ожидался «День рожденья», но не издан на ура.
Я пишу чужою ручкой. Новостей пока что десять – 
десять заповедей страха, от Чечни и до жены.
Хлеба нет, имею сало, есть что вымыслить и взвесить.
Жаль, что нервы на пределе и слова обнажены.
Мирно жил поэт Рудаки до Омара до Хайяма, 
помнил чудное мгновенье, пил чаи или вино.
Никогда не повторится то, что искренне и прямо.
Никогда не повторится то, что мило и смешно.

* * *
NB Сегодняшний мой (не-)настрой - в последних [двух] строках.

Без подтекста и междустрочья причем. До-слов-но.

И - временно - безо всяких и прочих "но".

Меня всегда отталкивала не та женщина, что говорила: "Я не люблю тебя", - а та, что говорила: "Ты не можешь меня любить, как бы ты того ни хотел, ты, на свою беду, любишь любовь ко мне, но любовь ко мне не любит тебя". Поэтому неправильно говорить, будто я познал слова "я люблю тебя", я познал лишь тишину ожидания, которую должны были нарушить мои слова "я люблю тебя", только это я познал, ничего другого.

Франц Кафка. Дневники. Запись от 12 февраля 1922 г.

* * *
Как же иногда

Это оглушающе правильно -

И беспощадно, мучительно - сов-па-да-ю-ще - точно:

Ты любишь лишь однажды. Все остальное (оставшееся?) время

Ты живешь в [тусклом] ожидании любви, готовый -

По первому знаку - принять это ожидание

За саму любовь...

… Но чем дольше длится ожидание,

Чем сильнее оказывается в тебе желание об-ма-нуть-ся -

Тем больше - ut ex - ты ненавидишь любого,

Кто - без всякого умысла - сам того, скорее всего, не желая -

Подает тебе этот первый знак, напоминая [вдруг]

О твоей - уже свершившейся - [фактом] -

Неспособности, невозможности

Любить.

* * *
Btw. И все же Кафка - для меня - один из величайших именно поэтов XX века. А м.б. - один из... вообще.

Теперь - почему-то (?)...

... Да и вряд ли нужны здесь объяснения

Самому себе - и прочим - и-про-ча-я...

... Я могу сказать [точно], что:

Многие-многая еще лета (и осени) продлится -

Но без боли уже, без беспробудной - непробуждаемой -

Бессильной тоски, - то-самое-все, как и тогда, - 

Похожие(-й) семь-восемь-ноябрь и -

Те же стихи.

* * *
( Прошлое [тире] настоящее )

* * *
В общем-то, почему бы и нет...

... Why - до сих пор -

Not?

... И под сегодняшнее мое

A-little-bit-blue-mood

[В частности].

* * *
ПАСТУХ, МОЛОКО И ЧИТАТЕЛЬ

Басня

Однажды нес пастух куда-то молоко,
                Но так ужасно далеко,
                Что уж назад не возвращался.

        Читатель! он тебе не попадался?

* * *
Козьма Прутков.

Отнюдь и совершенно -

Не в молоко ))

* * *
И - ненавязчивой каденцией -

Моноптих -

О тщете (не-)сущего.

Малютка жизнь

Я жизнь люблю и умереть боюсь.
Взглянули бы, как я под током бьюсь
И гнусь, как язь в руках у рыболова,
Когда я перевоплощаюсь в слово.

Но я не рыба и не рыболов.
И я из обитателей углов,
Похожий на Раскольникова с виду.
Как скрипку, я держу свою обиду.

Терзай меня - не изменюсь в лице.
Жизнь хороша, особенно в конце,
Хоть под дождем и без гроша в кармане,
Хоть в Судный день - с иголкою в гортани.

А! этот сон! Малютка жизнь, дыши,
Возьми мои последние гроши,
Не отпускай меня вниз головою
В пространство мировое, шаровое!

* * *
На сегодня будет все. As...

... Апатия не дает отдохнуть, заставляя отложить

Остальное - но не ос-тав-ше-е-ся -

[Не далее чем] на

Завтра.

Декабрь

Мы соблюдаем правила зимы.
Играем мы, не уступая смеху,
и, придавая очертанья снегу,
приподнимаем белый снег с земли.

И, будто бы предчувствуя беду,
прохожие толпятся у забора,
снедает их тяжелая, забота:
а что с тобой имеем мы в виду.

Мы бабу лепим, только и всего.
О, это торжество и удивленье,
когда и высота и удлиненье
зависят от движенья твоего.

Ты говоришь: - Смотри, как я леплю.-
Действительно, как хорошо ты лепишь
и форму от бесформенности лечишь.
Я говорю: - Смотри, как я люблю.

Снег уточняет все свои черты
и слушается нашего приказа.
И вдруг я замечаю, как прекрасно
лицо, что к снегу обращаешь ты.

Проходим мы по белому двору,
мимо прохожих, с выраженьем дерзким.
С лицом таким же пристальным и детским,
любимый мой, всегда играй в игру.

Поддайся его долгому труду,
о моего любимого работа!
Даруй ему удачливость ребенка,
рисующего домик и трубу.

* * *
Всего лишь день - до декабря.

Вечная память.

Стенограмма

- Вот здравствуй, родной. С Тобою не страшно даже и в доме моем, среди ночи. Хотел говорить с Тобою о важном - о самых больных и просивших прочих, но тут не по-честному не выходит, а если по-честному - Ты мне нужен. И не о годе и не о погоде, и не о том, что опять простужен, - читал вот Фому, о тепле мечтая. Не взял вот щенка, а такая кроха... Ты знаешь, мне пусто и не хватает, а так все ниче, только очень плохо. Ты знаешь, бывает, когда проснешься - и видишь: больше не надо бояться. Зачем же Ты меня не коснешься? Не хочешь больше меня касаться? (Чего ж вы хотели, скажут монаху, усевшись меж молотом и наковальней! Ну да, недотрах, откуда ж дотраху, но недо-Ты - куда как реальней.) Ведь я же помню, когда иначе - Ты Сам приучил, повтори-ка, ну-ка, вода мокра, а огонь - горячий, когда Тебя ощущаешь как руку. Ты скажешь: ближе - сожжет идиота, перевари, что принял, - попустит! Лежу, наблюдая Твою работу - как мир несется к узкому устью. Какая ночь, соловьи повсюду, а я - о себе, недославив Имени... Я так хочу быть с Тобой. И буду. Спокойной ночи, родной. Прости меня.

© Антон Дубинин.

* * *
... И сегодня -

Этот разговор на повторе -

[Как - нельзя -] кстати.

И ныне [и присно]:

Время обустраивать [свое] жилище - пусть и не слишком реальное.

Время обустраивать [свою] душу - пусть и не совсем долатанную.

Время обустраивать [свой] мир - пусть и не очень понятный...

... И не вполне понятый.

* * *
Много (ли?) для этого [нужно] - невопрос.

Любимые картины, любимые стихи, любимый комочек пуха на коленях...

... И улыбка любимого.

* * *
Весна - без-надежна - надежды - ис-пол-ни-лись -

Мне [восемнадцатый раз] восемнадцать.

Апрель - в тени тонких поцелуев,

На кончике пера Лорки...

... И кисти Чюрлениса.

* * *
Сливаются реки,
свиваются травы.

А я
развеян ветрами.

Войдет благовещенье
в дом к обрученным,
и девушки встанут утрами
и вышьют сердца свои
шелком зеленым.

А я
развеян ветрами.