(не-)изменяемости пост
Каждый день и каждый час, каждую секунду своего существования я вижу себя со стороны. Свои мысли, слова и поступки. Свою жизнь - от и до. Приобретя этот дар-наказание совершенно случайно, я так и не сумел от него избавиться. А теперь уже, честно говоря, и не хочется (в шизофрению не переросло, ну и слава богу). Потому что со стороны очень интересно - и порой даже забавно, правда-правда, - наблюдать за своими внутренними изменениями.
Взрослением или, скажем, эволюцией назвать эти процессы язык уже как-то и не поворачивается... Потому что максимум постоянного самоконтроля - и постоянные же выводы. О себе и для себя. И изменения эти не физические, конечно, тут интересного мало, - но моральные и ментальные. В отношении к осознаваемому и ощущаемому. Начиная музыкой и кухней - и заканчивая любовью и смертью: было-стало-есть. Ну или как-нибудь в этом роде.
Сознательность пристрастия (или его отсутствия) к чему-то; понимание себя по отношению к течению своей же жизни, последовательность преображения(-й)... Все это, на самом деле, гораздо ценнее, чем простая констатация - время от времени - "я сегодня не такой как вчера". Ценнее в возможности сравнить минувшее и настоящее. С получением в остатке - неизменного. Но речь сейчас не о нем, а о той самой разности: before & after. Вернее, now.
На днях я задумался о том, что же изменилось в оттенках моего существования за прошедшие - ну, возьмем пять лет. Некие принципы (любимое слово, ага) остались действительно неизменными. Никакой стохастики, никакого воздействия обстоятельств. Только укрепление внутренних позиций и отработанная стратегия их обороны. А вот в моментах, которые проще всего обозначить "нравится - нет" - особенно в искусстве... Тут все оказалось гораздо занимательней.
Например, в поэзии я когда-то был страстным поклонником бесшабашных и даже безбашенных Вийона, Есенина и Рубцова. Сегодня же читаю и цитирую Рильке, Тарковского и Бродского. Самыми значимыми именами - для себя - в прозе считал Чехова, Диккенса и Булгакова. Сейчас - Салтыков-Щедрин, Ирвинг и поздние Стругацкие. Для отдыха же стал предпочитать классическим "английским" детективам не менее классическую "американскую" сайнс-фикшн.
Музыка? Двадцатый век так и остался почти вне моих интересов, однако акцент сместился с филигранности сонат Корелли, Вивальди и Телеманна на чувственность симфоний Бетховена, Шуберта и Мендельсона. В живописи Рафаэль, Микеланджело и Да Винчи уступили место Босху, Брейгелю и Эль Греко. В кино Бертон и Коппола (после "Между") потеснили, хотя и немного, Левинсона и Сокурова. А мысли мои пробует на прочность с недавних пор уже не Ницше, а Маккиавелли.
Но все же. Даже здесь есть тот самый остаток. Неизменный - не-из-ме-ня-е-мый - не пять лет уже, но много, много дольше... Пастернак и Шекспир; Гоголь и Кафка; Бах и Малер; Чюрленис и Эшер; Тарковский и Гринуэй. Их необходимость для меня несомненна. Из мыслителей же мне хочется разговаривать и спорить со многими, но есть всего лишь один, к которому я обращаюсь всегда, когда нуждаюсь в [чьем-то] созвучии своим суждениям, - это Честертон.
Но как же все-таки судить об этом, скажем так, движении - с моей стороны? Эти изменения, кажется, очень говорящи, но важны ли они сами по себе - или важно только то, что они происходят? А неизменность (и неизменяемость) основного пусть только подтверждает эту важность?.. На самом деле, ответы на эти вопросы я для себя уже получил. Правда, интересны, скорее всего, они так же - ut semper - одному лишь мне.
А остальным - не менее "как всегда" - судить уже об этом со своей стороны. И это их право по определению: спорить и/или соглашаться ))
no subject
no subject
no subject
no subject
* У меня наблюдение деятельное. Насколько я помню, медитация в любом своем определении деятельности не подразумевает ))
no subject
no subject
* А что, кстати, он говорит по поводу деятельного изменения наблюдаемого?
no subject
no subject
no subject
no subject
Мой симфонист намбер ван - Брукнер.
no subject
* Нечетные.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
пытаюсь представить, как это, смотреть на себя стороны
это же не просто анализ, скажем, произошедшего за день? или просто? :)
no subject
* Нет, не просто. Мое "со стороны" отличается от анализа произошедшего за день как синхронный перевод от последовательного... Представь, к примеру, - ты разговариваешь с человеком и думаешь одновременно о нем: а вот сейчас он злится, а вот сейчас явно что-то скрывает, а вот сейчас готов пойти на компромисс. Представил? Вот точно так же каждую секунду я думаю о себе. Делая выводы - и поправляясь - на ходу. С тем чтобы в дальнейшем уже поправлять себя не приходилось ))
no subject
Слушай, а у Булгакова есть серьезные произведения? У меня от его "Роковых яиц" до сих пор некоторое недоумение.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
На твой вопрос могу ответить следующее. "Белая гвардия" - прекрасный роман не зависимо ни от чего. Но это единственное, что мне нравится у Булгакова безоговорочно. В "Роковых яйцах" больших проблем я не вижу - так же, как и "Собачье Сердце" - это попытка критически осмыслить власть советов, придавившую всех нормальных людей. В "Театральном романе", как на мой вкус, слишком много соплей и жалости к себе, хотя трудно всерьёз судить за это человека с такой судьбой. "Жизнь господина де Мольера" тоже очень неплоха. Как-то так.
no subject
Спасибо, что напомнил про "Собачье сердце", у меня оно как-то вылетело из головы. Я его не читал и желания не возникало. Булгаков нравился мне-школьнику, но сейчас интереса не вызывает. Как и автор журнала, я меняюсь со временем и пристрастия мои тоже )
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
* Сейчас я ценю Булгакова исключительно как блестящего стилиста - и создателя чудесных, характерных, очень тонко выписанных персонажей. А не нравится мне в нем то, что он почти сознательно закладывает в свои книги некие смыслы, а потом чуть ли не силком заставляет читателя их оттуда извлекать. Давая очень мало воли на собственное истолкование. Даже разность и парадоксы этих междустрочных смыслов у него фактически предопределены.
Насчет серьезности... Знаешь, для меня это очень какое-то размытое определение. Я, вот, к примеру, Аверченко считаю весьма серьезным. За его саркастичность и болезненность. Но если хочешь услышать мое абсолютно личное мнение - серьезным писателем (в моем же понимании) Булгакова я назвал бы вряд ли.
no subject
* Врубеля - разделяю. Дилана - кстати, не удосужился раньше сказать тебе - тоже ))
no subject
(отсмеявшись, отдышавшись)
Уф, это сильнее меня - эти неконтролируемые цунами хохота, ты поймёшь однажды как это - каждое движение понимания как квинтэссенция анекдотов на какую-то тему, ведь в анекдотах, смешных физиологически (не путаем ни с чем, это так и есть, ВСЕ анекдоты таковы, что смеяться ПРИХОДИТСЯ, иначе - иное) мы сталкиваемся с настоящей тран-сцен-ден-тацией - с независимостью информации от неизбежного физического носителя. ...Ннн-да. ...Так что я хочу сказать. Наблюдение в тепличных условиях кардинально отличается от наблюдения во всех прочих условиях - во сне, к примеру. "Тепличность" тут - это отсутствие необходимости совершать какие бы то ни было непривычные (и потому незаметные) усилия для поддержания непрерывности самоощущения. - Хаа - впервые обнаружил редактор - я до сих пор вводил теги вручную - вот именно об этом и разговор. ; )
no subject
* Отвечу - пока? - кратко. "Тепличность" - это не мой случай. Наблюдение за собой у меня весьма деятельное. Именно для осознавания себя в обстоятельствах с целью подчиняться им по минимуму... Изначально, кстати, в этом посте был еще абзац про выводы и коррекцию, но я его выкинул из-за неподходящести по смыслу.
** Независимость информации от носителя/передатчика - ее, информации, самоценность?
no subject
Нет, конечно не твой случай - я немного другое имел в виду - ну вот как раз про "подчиняться по минимуму". В этом занятный ключ к изяществу, когда сложные вещи проделываются с такой лёгкостью, что перестают казаться этттаким "результатом долгого пути" или заслуженным достижением.
Самоценность, хм. Может быть, но больше свойство придавать форму носителю в большей степени, чем принимать его форму.