О, Таня Бек, царствие ей небесное. А я люблю это:
Начинается повесть:
"Итак,
Эта девочка в каменном городе
Проживала меж книг и бумаг,
А любила овраги да желуди..."

Впрочем, стоит ли в третьем лице
Ворошить сокровенные горести,
Тосковать о любимом отце,
Толковать об изломанной гордости?

Как хотите, а я не могу!
Это я, а не образ из ребуса,
На московском нечистом снегу
Ожидаю 2-го троллейбуса.

Это я. Это слезы -- мои,
И моя виноватость недетская.
...А была: "из хорошей семьи",
Голубица университетская.

-- Не ропщи, сумасбродная суть,
И не ври, что не знала заранее:
Бескорыстного поиска путь --
Это хлябь, а не чистописание.

И еще это:
СТИХИ О МОСКВЕ

Не чертеж и не музей --
Ямы, перепады, ярусы.
Так
я вижу город сей
От "Ударника" до Яузы!

Фабрика -- и запах трав.
Храм -- и простыни полощутся.
-- У тебя негодный нрав:
Хаос и чересполосица.

Но зато свободный дух:
Мешанина непохожего...

Я из тыщи, я из двух
Вырву местного прохожего!

...Мне ли киснуть в кабале,
Если я такому городу
Не вода на киселе --
Дочь? И ученица смолоду.

-- Ты тоску мою просей
Через бабушкино ситечко...

Так
я вижу город сей
И плевала на обидчика!