(no subject)

Он остался в другой ипостаси,
где все выверено было - до грязи.
До пота чужого. До чуждой мерки.
Он подвергся той самой сверке,

где откровенность откинута в прошлое,
где мало кто знает,
что значит "по-хорошему".
Где за падение бьют нещадно.
И опуская, говорят "ладно".

Он остался в другом измерении,
не срываясь, не моля о прощении.
Он пропил гордость,
но не смог пропить честь.

А значит - он есть.